«Бывает оттепель перед последними сретенскими морозами (Сретенье – церковный праздник пятнадцатого февраля), птицы её принимают за начало весны; рябчики пересвистываются и начинают предвесенние поиски пары.
Тетерев токует во весь дух и так, что человек, услыхав это, тоже вовлекается в обман; и если ещё молод и есть время – бог знает, что бормочет».
(М. М. Пришвин «Последние морозы»)
«Невидимые звёзды снега теперь спустились сверху, возле нас в воздухе блестят спокойным дождём искр, и остаются на сучках деревьев, и от этого дерево сверкает всё от верху до низу каждой веточкой, каждой зимней нераскрытой почкой».
(М. М. Пришвин «Снег на ветвях»)
А день действительно был великолепным! Перепушёный и сбитый метелью в плотные сугробы снег слепил под солнцем глаза. Таня надела тёмные очки, которые постоянно падали с её маленького носика.
В сосновом бору можно было обойтись без очков: высокие кроны перекрывали солнце, и внизу было тенисто и тихо.
Шли по лыжне за папой, катались с гор, проваливались в снег, останавливались и наслаждались тишиной, солнцем и снегом: впитывали красоту зимнего леса. Она, красота, входила в людей незаметно, как воздух и тепло, светилась сияющими глазами детей, улыбками и румянцем.
Потом пили ароматный чай из термоса. Хорошо!
Уже на самом выходе из леса, со стороны высокой рябины послышалась серебряная трель, будто сыпались хрустальные льдинки. Остановились. «Звенела» стайка крупных хохлатых птах.
- Свиристели прилетели, - сказал папа. – Весна.
Дома лыжников ждали мама и Сява.
Поделились впечатлениями, пообедали – и в «гостиную».
- Гулять, я думаю, не пойдёте, нагулялись? – спросил папа.
- Пойдём. Вечером, - устало ответил Серёжа.
- За вами ещё уроки, - напомнил папа.
- Ну, разумеется, - как-то по-взрослому ответила Таня. – Ужас, как устала…
- Тогда поговорим?
- Давай, - вяло согласился Серёжа.
- Я вот всё думаю, - опять как-то по-взрослому начала Таня, - как же могут поместиться восемьдесят учеников в нашем классе?
- А, вот ты о чём! Как в маленьком зрительном зале: лавки стояли. Да ещё парты. Битком всё. Я сам удивляюсь: как можно было в таких условиях учиться. Ну, кто-то болел, кто-то ещё что-то… Нет, очень много. А ведь были и поменьше классы: как наша «гостиная».
- Ужас! – Таня никак не хотела выходить из роли мамы. – Только подумать – наша «гостиная»!
- Частные школы чаще всего и размещались в одной из крестьянских изб.
- Частные школы, где учителя – солдаты, вспомнила Таня. – Подожди, не рассказывай.
Таня вышла из комнаты и вернулась с куклой:
- Рассказывай.
- Да, учителями были солдаты, писари, грамотные крестьяне, а то и старшие ребята. Если было в деревне несколько крестьян, желавших отдать своих детей учиться, находили учителя и в одной из крестьянских изб начинала работать школа.
- А сколько учеников было в такой школе?
- От трёх до десяти. Больше в избе-то не поместится. Если по какой-то причине нельзя было вести занятия в одной и той же избе, то «школа» поочерёдно переходила из одной избы в другую. Здесь, в школе-избе, учитель преподавал, питался, ночевал. Сюда крестьяне доставляли учителю провизию, топливо для печи обогревать класс. Родители покупали на базаре азбуку и другие ученические принадлежности. Чему учили? Чтению, письму, счёту. Это было то главное, без чего крестьянину трудно было обойтись. Занятия велись с раннего утра и до темна с несколькими перерывами для отдыха и обеда. Занятия в таких школах проходили только зимой: от двух до пяти месяцев. И только до Пасхи, до светлого Христова воскресения.
- А когда оно?
- Через семь недель после Масленицы, или через сорок девять дней. Одним словом: ребята учились до весны. А потом шла подготовка к весенним работам и дети помогали взрослым.
- А когда дети начинали заниматься?
- В ноябре, а то и в декабре. С первыми морозами начинались занятия.
- Почему?
- Грязь, слякоть, холод. А в чём пойдёт крестьянский мальчишка в школу: Сапог нет, только валенки для зимы приготовлены.
- Просто ужас, - сказала Таня, а Серёжа зевнул.
- Хорошо. Я понял. Ещё немного прочту и – гуляйте.
Папа взял с полки уже знакомую детям книгу «Мир русской деревни» и открыл на закладке.
«Из многочисленных талантов Артёмия Скрыпы едва ли ни самым ярким был педагогический дар. Учеников он встречал приветливо, обращался с ними ласково, объяснения делал чёткие, на доступном детям языке. Для каждого нового ученика он сам писал азбуку и украшал её, вырезал указку с орнаментом. Если одновременно занималось у него в избе два или больше учеников, он для каждого находил свой подход, давал отдельные объяснения. При этом учитель разъяснял свои поступки новичку, ободряя его. «Ну-ка, Никола, - говорил он семилетнему Чукмалдину, - иди сюда, примемся за дело. Здесь, у стола, учится Ефрем, он постарше и побольше тебя. Тебя ж я устрою вот на этой лавке, у оконца. Вот скамейка, мы её поставили вот на эту лавку и на неё положим азбуку; вот смотри-ка, какую я тебе указку смастерил: с конями и зарубками. Ну-ко, брат, бери её, вот так, в руку, и садись перед скамейкой на лавку». Мальчика поразила азбука – новенькая, только что написанная по-славянски, красными и чёрными чернилами… А учитель уже мягко и уверенно вёл очарованного малыша дальше: «Вот на этой первой странице – вся азбука… Надо все буквы выучить наизусть и запомнить их твёрдо, как они пишутся и называются. Указывай указкой вот эту первую букву и говори: аз, вторую – бУки, третью – вЕди… Смелее, брат, смелее! Ну, говори за мной нараспев: а – з, бу – ки, ве – ди,
гла – го – ль. Мало. Пой, как поют ребята, когда играют в пряталки, да посмелее… Вот так, так. Потихоньку да помаленьку всё пойдёт у нас на лад». Скрыпа чередовал мягкие указания с похвалой, а в какой-то момент заметил: «Ну, да ты устал. Оденься, иди во двор побегать. Потом приходи, поешь, и мы ещё потвердим азбуку. В три часа занятия были закончены. «Скажи отцу и матери, что грамота тебе даётся. А завтра утром приходи опять».
Всё, друзья, гуляйте!
Ребята! Поразмышляйте на досуге вместе с родителями над смыслом этих пословиц и поговорок:
«Без муки нет науки».
«Без терпения нет учения».
«Век живи – век учись».
«Корень учения горек, да плод его сладок».
«Не говори, чему учился, а говори, что узнал».
«Не стыдно не знать, стыдно не учиться».
«Повторенье – мать ученья».
«Неграмотный, что слепой».
«С книгой поведёшься – ума наберёшься».
«Знание лучше богатства».
«Был бы ум, будет и рубль».
«Ученье и труд – всё перетрут».
Ребята! Я думаю, что вы уже достаточно ознакомились с жизнью крестьянских детей в старину и поэтому можете себе представить: чем мог заниматься мальчик (или девочка) хотя бы один день в году?
Напишите сочинение, которое может называться так: «Один зимний день мальчика Вани» (или девочки Маши).
Можно другое сочинение: «Летний день Вани» (или Маши).
