5
Солнце уже встало, и горячие лучи его наполнили комнату теплом и радостью. А Большаков всё ещё сидел перед погасшим камином: он так и не уснул. Он сидел недвижно, сумрачный и усталый, будто только что закончил разбор завалов. Пылинки, поднятые нагретым воздухом, искрились золотом в лучах солнца, а птицы сходили с ума от брачных игр и движения жизни. Да здравствует настоящая жизнь!
А мы – не птицы. Нас былое держит на земле, а не настоящее и будущее. Мы хотим дубля счастья и любви и, безумные, пробуем эти желания исполнить. Через скорби и праздники. На пепелище не построишь новую жизнь. Пепелища хороши для бурьянов и крапивы. «Быльём поросло…» Отгорают вёсны, сады и жизни своим весенним пожаром, и ложится под ноги золотой и печальный пепел светлых дней. И всё же, всё же…
Большаков встал, взял телефон, набрал номер. Рано… Спит ещё.
- Алё! Лёша, извини. Я понимаю… Нет, ничего не случилось. Ладно, ладно, сына… Ты вот что: в моих визитках найди визитку с фамилией Горенко… Ну, да – в книжном шкафу. Я подожду. Нет? Точно? Посмотри ещё! Не заводись! Значит – надо! Посмотри в домашней телефонной книжке… Ты – молодец! Записываю. Спасибо! Доброго утра тебе, сына!
…Павлик сидит в беседке, увитой диким виноградом, который называется почему-то «девичьим», смотрит в прохладное небо, в его хрустальную синеву и обливается потом: не может решиться. В руке у него телефон. Он набирает номер и делает отбой. Снова набирает – ошибается, и вновь набирает номер.
- Алё…- хрипит он в трубку.
Голос тонет в набегающих волнах музыки и растворяется в прибое миллионов голосов.
- Алё, алё… - спиральное эхо уходит то ли в бездонную высь, то ли в тоннель, конца которому не видно.
… - это – я…
… «Ты мешаешь мне жить. Говорят, любовь помогает. А мне мешает: я не могу освободиться от тебя, от любви к тебе.
Это ужасно! А ты ничем и никак не хочешь помочь мне.
Ни простить, ни поговорить.
Не знаю, сколько ещё будет продолжаться эта мука…»
Сообщить в Яндекс о проблеме
