Крестьянские дети: День тринадцатый

 Ребята вернулись из школы, переоделись, проверили содержимое кастрюль и холодильника и решили, чем будут обедать. Пока разогревалась пища и Серёжа резал хлеб, Таня сменила воду в поилке Сявы, за что тот поблагодарил Таню:

  - Сява – хороший! Сява – дворянин!

  Таня накрыла на стол и сказала Серёже:

  - Ешь молча.

  - Приятного аппетита, - ответил на это Серёжа и ребята приступили к обеду.

  Оба молчали.

  - А я пятёрку получила, - не выдержала Таня.

  Серёжа молчал.

  - Я больше не хочу, - Таня отодвинула тарелку.

  - Доедай, - сказал Серёжа, - пища денег стоит.

  - А я не хочу! Молоко выпью и всё!

  - В другой раз не жадничай: накладывай столько, сколько съешь.

  - Я думала, что съем…

  - Лучше потом возьми добавку, - закончил мысль Серёжа.

  - Ладно, - смирилась Таня, - я съем, но я не хочу.

  После обеда Серёжа объявил:

  - Я убираю со стола, а ты моешь посуду.

  - Да?! – возмутилась Таня. – Посуды вон сколько!

  - Мыть посуду – женское дело.

  - А почему папа моет посуду?

  - Потому что маме помогает.

  - Вот и ты помоги мне.

  - Ладно, помогу, - вздохнул Серёжа.

  …Вечером, после обмена новостями папа спросил у детей:

  - Ко мне вопросов нет? А то я займусь своими делами.

  - Нету, - сказала Таня и спохватилась, - есть! У мальчика, который лошадь водил и устал, не было сестрёнки?

 

  Папа озадаченно потёр переносицу:

  - Не знаю. В рассказе об этом не говорится. Но вообще-то в крестьянских семьях было много детей: пять-восемь, а то и десять-двенадцать.

  - Ничего себе!

  - А как же! Работы в семье много – должно быть и работников много. Радовались, когда в семье было много мальчиков, будущих работников.

  - Девочки ведь тоже работали, - обиделась Таня.

  - Конечно, Танечка! Но даже если в семье были только мальчики, то они приводили в дом свою жену, когда женились. И в семье появлялись ещё одни женские руки. А вот своих дочерей надо было отдавать в другую семью и с нею, с дочерью, отдавать и приданое – часть нажитого добра. Вы же знаете! Поэтому и крестьяне, и дворяне считали, что девочка в семье – убыток.

  - Пап, а крестьяне тоже, как и бояре, рожали детей в банях? – вдруг вспомнила Таня.

  - Не крестьяне рожали, - поправил Таню папа, - а крестьянки. Да, тоже – в бане. Но бывало и в дороге, и в поле даже.

  - А почему?

  - Если в семье не хватало рабочих рук, то крестьянки выезжали работать в поле до самого рождения ребёнка. Так важна была работа в поле. А уж с младенцами многие крестьянки работали. Сделают ребёнку шалашик или в тень положат – и работают. Помню с детства такие стихи:

Она на поле барском жала,

И тихо побрела к снопам;

Не отдохнуть, хоть и устала,

А покормить ребёнка там.

  - А зачем она брала ребёнка в поле? – спросил Серёжа. – Ведь были и другие, старшие дети, которые могли побыть с ребёнком.

  - Серёжа, а кто бы кормил ребёнка маминым молоком? Только мама. Но самое главное – все работают, что-то делают. Когда поменьше было работы, младенец подрастал, то его могли оставлять со старшей сестрой. Она была вместо няни и кормила младенца из рожка. Это такая первобытная соска. Часто завязывали в марлю или в тряпочку кусочек хлеба и давали ребёнку. А он сосал и жевал такую соску.

  - Няня-сестра кормила его и меняла ему пеленки и штанишки? – вспомнила Таня своих пупсов.

  - Штанишек  у таких маленьких детей не было. Лет до трёх-четырёх почти никакой одежды не было на маленьком ребёнке.

  - Он ходил го-лый?! – изумилась Таня.

 

  - Да!

  - И зимой?!

  - А зимой не выходил из избы и сидел на печи. Да и старшие дети ходили в одних рубашках. И зимой и летом. Замёрзнут – бегут в избу греться. Валенки да тулупчик – один на всех малышей: надевали по очереди. Многие дети заболевали от грязи, недоедания, болезней и умирали. Остальные росли более приспособленными к такой жизни, к таким суровым условиям.

  Папа замолчал, подумал о чём-то, подошёл к полкам с книгами.

  - Вот, сказал он. – У Дмитрия ГригорОвича – тоже писатель XIX века – есть рассказ: «Антон-горемыка». Об очень бедной крестьянской семье. Антон сам беден, да ещё кормит своего племянника сироту, мальчика лет десяти. Зимой Антон с Ваней, так зовут племянника, ездили в лес за хворостом. Хварост рубили и топили им печь. Возвращаясь домой, Антон разрешил Ване сесть на лошадь. А теперь слушайте.

  «Между тем деревня всё ещё не показывалась. Тёмные тучи, сгустившиеся над нею, окутывали её сизой непроницаемой тенью; струйки белого дыма…давали, однако, знать о близости избушек. Прежде всего показалась на пути маленькая кузница с дЮжим кузнецом Вавилою на пороге, который приветливо кивнув Антону головою, вымолвил: «отколе?» и на ответ: «а из осинника, зевнул, перекрестив рот; там показались крестьянские густые огороды. А там потянулось и само село Троскино, расположенное по скату лощины».

  - «Лощина» - это широкая долина с пологими склонами, - пояснил папа.

  «Толпа чумазых ребятишек, игравших в бабки, стояла на улице подле колодца. Они, казалось, нимало не замечали стужи и ещё менее заботились о том, что барахтались, словно утки, в грязи по колени; между ними находилось несколько девчонок с грудными младенцами на руках».

  - Вот тебе, Таня, и няньки-сёстры.

  «Семи- или восьмилетние нянюшки дули в кулаки, перескакивали с одной ноги на другую, когда уж чересчур забирал их холод, но всё-таки не покидали весёлого сборища; некоторые из них, свернувшись калачиком под отцовским кожухом (полушубком), молча и неподвижно глядели на игравших.

  Проезжая мимо, Ванюшка, начинавший было корчиться от стужи на своей кляче, вдруг вытянулся, приосанился и крикнул, во сколько хватило силёнки: «Эй! Пошли прочь!..ишь лошадь едет…». Толпа дала дорогу, окидывая седока (наездника) завистливыми взглядами. Одна девчонка, рыженькая, курносая, взъерошенная и вдобавок ещё и хромая, пустилась догонять воз, прыгая и вертясь на одной ножке.

 

  - Дядя Антон, дядя Антон, посади на воз! – кричала она. – Посади, голубчик, на воз… золотой, посади, право – ну посади!

  - Пошла прочь, - вымолвил Антон, грозя хворостиной, - чего привязалась! Вот я те!..

  Девчонка остановилась, дала ему проехать несколько шагов и потом снова поскакала; только теперь, как бы назло, она коверкалась и ломалась несравнимо более, кричала звонче, приступала настойчивее, пока наконец, выбившись из сил, поневоле должна была отказаться от своего преследования, но и тут не упустила случая высунуть Антону язык…»

  - Вот так: раздетые, зимой, на улице, - закончил читать папа.

  - Ужас! – сказала Таня. Ей всё больше нравилось это мамино слово.

  - Ну, не так уж и страшно. Детям всё равно было весело. И потом: зима когда-то кончается. А летом! И рыбалка, и ягоды, и грибы! Не так голодно и совсем уж не холодно.

  - А как они всё умели? – спросил Серёжа. - Почему всё умели делать крестьянские мальчишки?

  - И девочки – тоже, - заступилась за девочек Таня.

  - Когда ты родился, ты тоже ничего не умел. А теперь…совсем другое дело, - ответил Серёже папа.

  - И я, - напомнила о равноправии Таня.

  - И ты. Дети постепенно научаются тому, что умеют делать старшие. Крестьянские работы и заботы год от года почти не менялись: поле, домашнее хозяйство, огород, ткачество. Вот дети и учились у старших жить. Не будешь знать крестьянского труда – погибнешь, умрёшь. Взрослые давали детям поручение-работу. Сначала – несложную и не трудную: покормить кур, собаку. Или поухаживать за телёнком, жеребёнком: почистить, покормить…

  - Здорово! – восхищённо сказал Серёжа. – Нам бы так.

  - Ага, жеребёночка на балкон, - остроумно заметила Таня.

  - А что? Пожалуйста! Всё лето можете у бабушки ухаживать за телёнком, - предложил папа.

  - Мы подумаем, - глубокомысленно произнёс Серёжа.

  - Но это же – не всё, телёночек, - сказала Таня. – А вышивать? Прясть?

  - Всё – постепенно: и рукоделие, и обработка льна, и другие домашние работы – подрастали и обучались. Девочки - прясть, мальчики - плести лапти да корзины, девочки – шить-вышивать, мальчики – запрягать и боронить. Всё приходило с возрастом, с умением и с природной силой.

  - Интересно!

  - Где-то у меня была книга, серьёзная – сейчас поищу.

  Папа снова отправился к полкам.

 

  - Вот.

  Книга была большая, красивая, с картинками и называлась  «Мир русской деревни». Папа полистал книгу и нашёл нужное место:

  - Слушайте! «Мальчиков начинали приучать к работе с девяти лет. Первые поручения были – летом стеречь лошадей, загонять свою скотину из общего стада во двор, пригонять гусей и т. п. С одинадцати лет обучали садиться верхом на лошадь, в этом же возрасте дети начинали «скородить» - участвовать в бороньбе пашни («скорода» - борона, сельзозинструмент с острыми зубьями для разрыхления земли). Мальчик, правящий лошадью при бороньбе, назывался боронволОк. Достижением возраста боронволкА гордились – и сам мальчик, и семья. «Свой боронволОк дороже чужого работника», - утверждала пословица.

  На четырнадцатом году учили пахать, брали на сенокос подгребать сено, поручали водить лошадей в луга. На семнадцатом году подростки учились косить… На восемнадцатом косили траву, рожь, овёс. И только на девятнадцатом году их  допускали навивать на возы сено и зерновые: здесь требовалась мужская сила. В это же время учили «отбивать», (острить, точить) косу. На девятнадцатом году парень уже сам мог сеять рожь, овёс, гречиху».

  - Что ты всё о мальчиках, - возмутилась Таня. – А девочки?

  - И о девочках есть. На одиннадцатом году учили прясть на самопрялке; на тринадцатом – вышивать; шить рубахи и вымачивать холсты – на четырнадцатом; ткать – на пятнадцатом или шестнадцатом; устанавливать самой ткацкий стан – на семнадцатом. Одновременно в 15-16 лет девушка

Училась доить корову; на шестнадцатом году…начинала жать и вязать в снопы рожь. Полной работницей она считалась в восемнадцать лет. К этому времени хорошая невеста… должна была ещё уметь испечь хлеб и стряпать».  – Я, думаю, хватит вам на сегодня, - сказал папа. – Подошло время вечерней сказки. Смотрите и готовьтесь ко сну. Потом я, может быть, прочту вам какой-нибудь рассказ из жизни крестьянских детей.

 

 

 

  Ребята! Оставим Таню и Серёжу со своими заботами. А тот рассказ, который папа обещал прочитать детям, и я не знаю прочитал он или нет, предлагаю прочитать вам самим.

 

 

 

                                          Лев Николаевич Толстой

                                                      За ягодами

 

                                                             1

  Возвращались из ночного мужики и ребята.

  Тараска Резунов, малый лет двенадцати, обогнал всех и поскакал в гору к деревне. Чёрная собака весело бежала впереди лошадей, оглядываясь на них. Тараска подъехал к избе, привязал лошадей у ворот и вошёл в сЕни(1)

  - Эй, вы, заспалися! – закричал он на сестёр и брата, спавших в сенях на дерюжке.

  Мать встала уже доить корову.

  Ольгушка вскочила, оправляя обеими руками взлохмаченные светлые волосы.

  Ребята с вечера собирались за ягодами, и Тараска обещал разбудить сестру и малого, как только вернётся из ночного. Он так и сделал. Мать дала ему кружку молока. Хлеба он сам отрезал себе, уселся за стол и стал есть.

  Когда он в одной рубашке пошёл по дороге, дети красными и белыми пятнышками виднелись далеко впереди, на тёмной зелени рощи. Тараска догнал их за большим лесом.

 

                                                                      2

 

  Ягодное место было по свезённому(2) лесу. Между сочных молодых кустов выдаваплись места с невысокой травой, в которой зрели и прятались красные ягоды.

  Девчонки, перегнувшись вдвое, ягодку за ягодкой выбирали и клали какую похуже в рот, какую получше – в кружку.

  - Ольгушка! Сюда иди! Тут беда – сколько!

  - Ну, вре(3)! Ау! - -перекликались они, далеко не расходясь, когда заходили в кусты.

  Тараска ушёл от них дальше в овраг.

  - Грушка!

  - Ась!

  - А как волк!

  - Ну, что ж волк? Ты что ж пужаешь? А я не боюсь, - говорила Груша и, забывшись, клала ягоду за ягодой, и самые лучшие, не только в кружку, а в рот.

  - А Тараско-то наш ушёл за овраг. Тараска! Ау!

  - Я-о! – отвечал Тараска из-за оврага. – Идите сюда!

  - А и то пойдём, там больше.

 

                                                                     3

 

   Девчата полезли вниз в овраг и тут, на припёке солнца, сразу напали на полянку, сплошь усыпанную ягодами. Обе молчали, не переставая работать руками и губами.

  Вдруг что-то шарахнулось и среди тишины со страшным, как им показалось,, грохотом затрещало по траве и по кустам.

  Грушка упала от страха и рассыпала набранные ягоды.

  - Мамушка! – завизжала она и заплакала.

  - Заяц, это заяц! Тараска! Заяц! Вот он! – кричала Ольгушка, указывая на серо-бурую спинку с ушками, мелькавшую между кустов.

  - Ты чего? – обратилась Ольгушка к Грушке, когда заяц скрылся.

  - Я думала, волк, страсть, испугалась! – говорит Грушка, заливаясь звонким, как колокольчик хохотом.

 

                                                                       4

 

  Солнце уже совсем вышло из-за леса и жарко пекло землю и всё, что было на ней.

  - Ольгушка, купаться! – пригласили Ольгу сошедшиеся к ней девочки.

  И все большим хороводом отправились с песнями к реке.

  Барахтаясь, визжа и болтая ногами, девочки не заметили, как с запада заходила чёрная туча, как солнце стало скрываться и как запахло цветами и берёзовым листом и стало погромыхивать.

  Не успели девочки одеться, как пошёл дождь и измочил их до нитки(4).

 

 

                                                                         5

 

  В прилипших к телу и потемневших рубашонках девчонки прибежали домой.

  Когда они пообедали, рубашонки уже высохли. Перебрав землянику и уложив её в чашки, они понесли её на дачу.

  Вернувшись домой, ОЛьгушка развязала зубами узелок в платке, в котором был завязан двугривенный(5), и отдала его матери. Мать спрятала деньги.

  Тараска же, с завтрака пропахавший с отцом картофель, спал в это время в тени густого тёмного дуба.

 

 

                                          Пояснения

 

1. – сЕни – помещение между жилой частью дома, избы и крыльцом.

2. – сведённый лес – вырубленный лес.

3. – «Ну, вре» - не может быть, не верю.

4. – «измочили до нитки» - промочили одежду насквозь.

5. – двугривенный – двадцать копеек.

 

 

                                                        Ребята!

1. Почему мальчик в крестьянской семье был важнее, дороже, чем девочка.

2. Как вы думаете: почему детям постепенно поручали более трудную

     работу?

3. Что должен был уметь делать юноша к восемнадцати годам?

4. Что должна бала уметь делать девушка к восемнадцати годам?

     Найдите в тексте ответы.

5. Вам нравится или нет жизнь крестьянских детей? Почему?

 

 

                                 

                                                         Иван Суриков

                                              В ночном

 

Летний вечер. За лесами

Солнышко уж село;

На краю далёком неба

Зорька заалела;

 

Но и та потухла. Топот

В поле раздаётся:

То табун коней в ночнОе

По лугам несётся.

 

Ухватя коней за гриву,

Скачут дети в поле,

То-то радость и веселье

То-то детям воля!

 

 

По траве высокой кони

На просторе бродят;

Собралися дети в кучу

Разговор заводят.

 

Мужички сторожевые

Улеглись за лесом

И заснули… Не шелОхнет

Лес густым навесом

 

Всё темней, темней и тише…

Смолкли к ночи птицы;

Только нА небе сверкают

Дальние зарницы.

 

Кой-где звякнет колокольчик,

Фыркнет конь на воле,

Хрупнет ветка, куст – и снова

Всё смолкает в поле.

 

И на ум приходят детям

Бабушкины сказки:

Вот с метлой несётся ведьма

На ночные пляски;

 

Вот над лесом мчится леший

С головой косматой,

А по небу, сыпля искры,

Змей летит крылатый;

 

И какие-то все в белом

Тени в поле ходят…

Детям бОязно – и дети

Огонёк разводят.

 

И трещат сухие сучья,

Разгораясь жарко,

Освещая тьму ночную

Далеко и ярко.

 

 

  Как вы знаете, ребята, летом у крестьянина очень много тяжёлой работы. И если бы не было у него лошади,  сам он эту работу не смог бы осилить. Поэтому  крестьянин дорожил лошадью, оберегал её, заботился о ней. А так как днём лошадь не успевала наесться – занята была работой и мешали ей слепни и оводы – то крестьяне отправляли лошадей пастись ночью. И называлось это: ночнОе.

  Обычно в ночнОе отправляли группу детей, которые всю ночь и присматривали за лошадьми. С детьми были и взрослые: один или два человека, на случай, если возникала какая-нибудь трудная ситуация.

  Тараска из рассказа Л. Н. Толстого уже бывал в ночнОм. И стихи Ивана Сурикова об этом.

  В каком возрасте крестьянские дети ходили в ночнОе? Поищите ответ в рассказах папы.

  А ещё, ребята, прочтите пословицы и поговорки о труде. Объясните, как вы их понимаете, или спросите об этом старших.

 

 

1. Без труда не вытащишь рыбку из пруда.

2. Всякое уменье трудом даётся.

3. Каков мастер, такова и работа.

4. Какова пряха, такова на ней и рубаха.

5. Любишь кататься, люби и саночки возить.

6. Не привыкай к безделью, учись рукоделью.

 

 

А вот пословицы и поговорки о лентяях:

 

1. Долго спать – добра не видать.

2. Долог день до вечера, коли делать нечего.

3. Не пеняй на соседа, когда спишь до обеда.

4. У ленивой пряхи и для себя нет рубахи.

 

 

А как вы понимаете следующие пословицы и поговорки:

 

1. Каково дерево, таков и клин; каков батька, таков и сын.

2. От лося – лосята, от свиньи – поросята.

3. Яблоко от яблони недалеко падает.

4. Одного поля ягоды.

 

 

  Если вы какие-то пословицы не понимаете, попросите разъяснить смысл этих пословиц своих родителей или учителей.