Дети города: День двадцать первый

 Нет, что ни говори, а весной жить хорошо! Долгожданные тепло и солнце, влажный ветер, нетерпеливое ожидание легкой летней одежды, первая зелёная травка на угретых солнцем холмиках и у заборов. Хорошо! А праздники! Сколько их, весенних! Конечно, хорошо и зимой: зимой тоже праздники, но весной лучше.

Прошла масленица, на восьмое марта поздравили Таню и маму (праздник, да еще какой!), и незаметно подошла к концу самая долгая и утомительная третья учебная четверть. И вот последний учебный день перед каникулами окончен: гуляй беззаботно! И ребята гуляли во всю. Пришли в сырой одежде и с мокрыми ногами.

После выговора от мамы, переодевания и обеда дети расположились на диване. Солнце катилось к закату, полное, яркое, и светило прямо в глаза сидящим, но не раздражало их, и шторы на окнах задёргивать не хотелось. Пусть светит: хорошо! Папа говорил, что день сейчас длиннее ночи: прошло время весеннего равноденствия, когда продолжительность дня стала равной продолжительности ночи. Это было в двадцатых числах марта, а сегодня тридцать первое марта. Завтра – каникулы.

Папа пришёл с работы, разделся, умылся, поел.

- Ну, что, друзья, с праздником! С началом каникул! – и сел на диван к детям. Дети, отложив книги в сторону, ответили: «Спасибо!».

- Пап, а в прошлом веке  у детей были каникулы? – спросила Таня.

- Таня, ты же знаешь, что были. Вспомни «Детство Никиты» Алексея Толстого, новогодний праздник.

- Нет, я говорю о весенних каникулах.

- А весенних не было. Крестьяне до Пасхи отдавали своих детей учиться, а потом забирали: было много работы дома при подготовке к весне. Мещанские дети, то есть дети ремесленников, мелких торговцев, извозчиков, кухарок, не уходили на весенние каникулы, а сразу - на летние. Дети купцов и дворян тоже имели два раза в году каникулы: зимние и летние. А у вас каникулы четыре раза в году.

- Не нравятся мне прошлые школы, - вздохнув, сказала Таня.

- Школы прошлого века? – уточнил папа.

- Да. Тесно, грязно, электричества нет, детей бьют.

- Таня, не во всех школах наказывали учеников физически, битьём. Так наказывать разрешалось везде, даже в гимназиях, где учились дети дворян. Но не везде наказывали. Это зависело от того, какими были учителя.

- Всё равно, - упрямо сказала Таня.

- Да и богатство или бедность школы зависела от суммы денег, которую отпускала местная казна на образование. Мало отпускали – бедными были школы; больше – школы были чище, богаче.

- Всё равно детей наказывали.

- Наказание наказанию - рознь. Без наказаний и в вашей школе не обходится. И всё-таки, не смотря на унизительность наказаний, в детстве всегда много радости. Вспомни, как Аксаков описывает непонятную для него радость наказанных розгами детей после окончания уроков. Дети умеют радоваться. А в подтверждение того, что не все школы были одинаковы я прочту фрагмент из очерка Василия Слепцова, писателя XIX века, “Письма об Осташкове». Осташков – город между Москвой и Петербургом.

Папа открыл книжный шкаф, пробежался пальцами по корешкам книг, как по клавишам пианино, и вытащил нужную книгу. Полистал, нашёл то, что искал.

 «В классе – в очень светлой и чистой комнате – помещалось девочек 30, не моложе 10-12 лет, все очень тщательно одетые и причёсанные, в чистых воротничках. И так как я застал их врасплох, то, наверное, можно сказать, что заранее приготовленного ничего не было. С первых же двух-трёх вызовов можно было догадаться, что ученицы размещены по успехам. На первой скамейке сидели девочки постарше и отличались перед прочими даже некоторой изысканностью туалета. Для первого опыта вызвана была девочка лет двенадцати, сидевшая с краю на первой скамейке, с круглым лицом, тщательно одетая, в белом фартуке, с бархоткой на шее; по всей вероятности, очень скромная, старательная, но не с бойкими способностями девочка.

- Раскройте книгу на такой-то странице,- сказал смотритель.

 Все в одну минуту отыскали требуемую страницу.

- Читай!

 Девочка начала читать какой-то исторический отрывок, кажется, из руководства Паульсона, где упоминалось что-то о финикиянах.

- Ну, довольно,- сказал смотритель. – Вот мы сейчас прочли о финикиянах. Не можешь ли ты мне сказать, чем занимался этот народ?

 Девочка опустила книгу на стол и, бесстрастно глядя на смотрителя и вытянув шею, начала говорить очень скоро, не прерывая голоса:

- Финикияне, финикияне, они занимались, они занимались тор-тор-торговлей.

- Так, торговлей, - одобрительным тоном подтвердил смотритель. – Ну, а почему они выбрали именно этот род занятий? Что их побудило к этому?

Девочка продолжала смотреть прямо в глаза смотрителю и, не шевелясь, опять зачастила:

- Их побудило, их побудило к этому то, что они…

- Ну что?

- То, что они избрали это занятие, - опять было начала девочка и остановилась.

- Почему же они избрали именно это занятие? – допытывался смотритель, притопывая ногой на слове это.

Девочка молчала, не спуская своих белых бесстрастных глаз с смотрителя.

- Жили на берегу моря, на берегу моря… - шепчет кто-то сзади.

- Потому что они жили … - опять начала было девочка.

- Ну, где ж они жили?

- На берегу моря, - нерешительно говорит девочка, вдруг изменив тон.

- Ну да. Потому что они жили на берегу моря, - одобрительно покачиваясь, заключает смотритель.

- Потому что они жили на берегу моря, - успокоившись, как будто запоминая уже про себя, повторяет девочка.

- А какие они сделали изобретения?

- Они изобрели меру и вес.

- Хорошо. А еще что они изобрели?

- Компас, - шепчут сзади.

- Еще они изобрели компас, - торопливо отвечает девочка.

- Так, компас, - подтверждает смотритель, моргая от нюхательного табаку, и, обратившись ко мне, говорит вполголоса:

- Много, знаете, от них и требовать нельзя: мы ещё недавно принялись за эту систему. Не угодно ли послушать; вот я еще других спрошу. Довольно! – сказал он отвечавшей ученице. – Петрова!

- И у нас есть в классе Петрова, - сказала Таня. А одна девочка в классе отвечает точно так же, как отвечала девочка из книги.

- Это значит как? – спросил папа.

- Значит: заглядывает в глаза и хочет угадать ответ. И слушает подсказки.

- Вот видишь: другая школа  уже похожа на вашу.

- Только у нас и мальчики, и девочки.

Папа продолжал

- Петрова, сидевшая на второй скамейке, должно быть, шалунья страшная, быстро вскочила, обдёрнула фартук, сложила руки на желудке и, как солдат, вытаращила на смотрителя глаза.

- Петрова! Скажи, что такое компас?

- Компас – это астрономический инструмент, употребляемый мореходцами для того, чтобы не сбиться с пути, - бойко однообразным голосом отрапортовала она и сразу оборвала на слове.

- Что он показывает?

- Он показывает страны света.

- Сколько стран света?

- Четыре: север, юг, восток, запад».

Сережа удивленно посмотрел на отца:

- Север, юг, восток и запад – это стороны света, а не страны света.

- Верно заметил, Сережа! Молодец! Но раньше говорили именно так. И шло это от древнерусского языка. Сравни, говорили: вран, страна. Стали говорить: ворон, сторона. Но и слово «страна» осталось в значении другое государство.

- Но ведь…, - Сережа сделал паузу, помолчал. - Но ведь – «враг». Мы говорим «враг»…

- Очень хорошо, Сережа! С этим словом в русском языке произошло обратное. Говорили раньше «вОрог», говорим теперь «враг». Но вернемся к Петровой и смотрителю.

«- Хорошо, Петрова! Какие ещё изобретения сделали финикияне?

Петрова, - бледная, золотушная девочка, очень бедно одетая, встала и  печальным монотонным голосом объявила, что финикияне изобрели ещё пурпурную краску.

- А кто был, как говорят, причиной этого изобретения? Матвеева!

Матвеева, занявшаяся было ковырянием стола и, должно быть, не слушавшая, встала, спрятав руки под фартук, и покраснела.

- Кто же был причиной?

- Собака, - шепчут сзади, - собака…

- Соболь! – не расслушав, пискнула Матвеева нерешительно и в недоумении посмотрела на всех.

Девочки фыркнули в книги».

- А почему собака, - спросила Таня.

- Я, право, не знаю, - смутился папа. – Но обрати внимание, Таня: уездная школа, а порядки другие.

- Только это школа девочек.

- Нет. Автор дальше описывает классы и занятия в них с мальчиками, классы для рукоделий. Классы не смешивались. Но в школе были и мальчики и девочки разного возраста.

- Что мы будем делать в каникулы? – вдруг поменяла тему разговора Таня.

- Сами намечайте себе культурную программу: мы же с мамой будем на работе, у нас нет каникул. Сходите в кино, на детские спектакли, в цирк. И, если открыт музей, сходите в музей: много интересного там увидите. Будет время, мы  сходим с вами: я или мама. А книг сколько! Вам на каникулы дали, наверное, список литературы для домашнего чтения – читайте.

В комнату вошла мама с Таниными башмачками в руках.

- Ну-ка, надень!

- Ой! – обрадовалась Таня. – Скоро можно их надевать!

- Ты примеряй сначала.

- Я уже в них ходила, - Таня попробовала надеть башмачки. Они никак не хотели налезать на ногу.

- Растешь ты быстро, - вздохнула мама. – На год - две пары туфель. Ужас!

Таня тоже вздохнула: жаль, башмачки ей нравились. Вдруг она оживилась:

- Я отнесу их в школу! У нас собирают одежду и обувь для бедных. Какая-нибудь девочка будет рада.

- Хорошо, - сказала мама. – А тебе туфли пойдем завтра покупать.

- Ура!